еще из ранее неизвестных авторов:

Агата
Девочки, читающие журналы, будут мечтать пройти по ее следам –
маленькой женщины без улыбки, которая видела все – и теперь ей никто не нужен.
У нее будет черный парик и короткое платье. К семидесяти годам
она сменит шестнадцать профессий, воспитает двух внуков и похоронит мужа.
Она чертовски фотогенична – такая серьезная, злая, спокойная одиночка.
Она будет сниматься в кино, петь рок-н-ролл и чинить машины,
побывает пилотом почтового флаера, фотокорреспондентом в горячей точке,
увидит дно Марианской впадины, поднимется на вершину
Килиманджаро и помашет рукой проплывающим облакам.
И дольше всего проработает подмастерьем у Фанточини,
пока тот не умрет в сто четыре года от второго инфаркта.
У нее будет много имен: Абигайль, Алисия, Алджернон –
и, конечно, Агата.

Семьдесят свечек на кремовом торте Агата задует с первой попытки,
выпьет с гостями, накинет куртку – и уплывет на лодке,
пока не стемнело, не потускнела закатная позолота.
В лодке фонарь, прорезиненный плащ и двадцатилетний коньяк.
У Агаты страшно сквозит меж ребер: внутри у нее маяк,
плачущий днем и ночью на всех частотах.

Агата правит в ущелье, к замшелым и мокрым скалам,
к сырым и темным пещерам, к бездонным страшным провалам
в земле у самого берега.
Агата посмотрит вниз -
и увидит черные воды, уходящие справа налево,
и увидит черные воды, текущие медленно и величаво,
и увидит ладью без паруса,
и узнает, что это Стикс –
безнадежно и просто, как будто в груди кольнуло,
безошибочно, будто бы пальцы легли на струны.

Голос Агаты сольется с подземным гулом,
выйдет из горла толчками, как кровь из раны:
«Воды и ветер, море и небо, все мне свидетели, я готова,
солнце зашло, я стою у края и ожидаю знака».
Тот, кто правит ладьей, никогда не слышал такого зова.
Тот, кто глядит с небес, никогда не знал, что Агата умеет плакать.
«Вы, кто меня оставил, слышите, что стучится в груди моей вместо
сердца? Пусть прощают живых, а я не могу простить.
Ради вас я три года была первой скрипкой в похоронном оркестре.
Вы не можете не придти».

У Агаты привычка - никогда, ничего не делать наполовину,
Агата идет до конца – и, значит, она сильней.
Голос взлетит под холодные своды, и все, кто ее покинул
головы вскинут, протянут руки и направятся к ней.
Вспомнят свои имена – с именами проснуться легче,
поднимут слепые глаза к черному камню низких небес.
Полночь пробьет, и все тени к ней выйдут навстречу,
обретая почти что плоть и почти что вес,
обретая как будто смысл и как будто радость
рядом с ней, заблудившейся девочкой, маленькой и одинокой…
…И у каждой тени на левой щеке будет след от ладони Агаты,
и каждая повернется и подставит правую щеку.

Тот, кто правит ладьей, будет ходить по воде кругами,
делать-то нечего,
будет читать ее жизнь c ладони.
Глупая девочка, будет думать, глупая-глупая девочка,
я вот сижу тут, бессмертней некуда, подливаю масла в фонарь, болтаю ногами
в черной холодной воде, напеваю под нос себе –
и никто обо мне не плачет, и никто обо мне не помнит.

Подойдет к ней, готовой кинуться по следам неживых теней,
накинет куртку на плечи и покажет ей путь на свет:
«Поговорили – и будет; поверь, так пока что лучше».
Протянет руку, погладит золотистый крошечный ключик,
который Агата носит на шее, и скажет:
«Передавай привет.
Как давно мы не виделись с ней…»
(c)Екатерина Перченкова

_________________
мой труп прошу отдать науке
когда закончится стезя
пусть знают все как жыть на свете
нельзя
© SergRomich

Тоже супер!

чёрт, как же хорошо:
Один мой друг зимним вечером дернул куда-то спьяну,
ушел на трассу в метель,
попал под машину.

Пока родные сутками сидели в больнице,
Дежурили посменно у дверей реанимации,
Лезли ко всем приходящим обниматься,
Плакать,
пересказывать случившееся,
виниться,
Он нашел канцелярию, обегав все этажи,
Долго мялся, робел, и в итоге вошел без стука.
Ему предложили на выбор: смерть или скуку.
И он выбрал скуку,
поскольку хотелось жить.

Британские ученые вычислили, верьте или не верьте,
Что девять из десяти склоняются в сторону смерти.

Потом его откачали, хотя уже и не чаяли,
Говорили, "родился заново", говорили "чудо".
В словах его появились страсть, мастерство и удаль,
Он очень умело, почти виртуозно скучает.

Бывало, сидит, утопая в ажурных оборках блузы,
И делает вид,
что читает письмо от музы.

Какая муза, вы что? У музы артроз и дети.
Она оплыла, располнела, готовит, стирает брюки.
Такой отточенный слог бывает только от скуки
Поэтому здесь мне, увы, ничего не светит.

Мне светят другие вещи:
погони, пальба, золотые глыбы
И сотни заиндевевших лестниц в пустое небо.
(c) Сидерос Данута (Дана)

_________________
мой труп прошу отдать науке
когда закончится стезя
пусть знают все как жыть на свете
нельзя
© SergRomich

сегодня, похоже, здесь будет еще стихов. мне так становится легче.

почти Twin Peaks
Там за окном какая-то птица, детка; не разглядеть – говорили, здесь много сов. Небо устало ждать и легло на ветки, лес отозвался тысячей голосов; небо вошло в окно, подкатило к горлу, сжало виски, потекло по щекам обидой… В самую темную ночь ты выходишь в город с черного хода, чтобы никто не видел, разглядываешь себя в мертвой зыби ночной витрины – с большими глазами и родинкой над губой…
Все кончено, детка.
Тебе одиннадцать с половиной.
Теперь они будут охотиться за тобой.

Это несправедливо, что мальчикам проще: их не заманишь в сети чужими снами; на закате они уходят в священную рощу и возвращаются с новыми именами, сбивают стрелами птиц и угадывают погоду, и великий дух является им во сне…
…а девочки просто входят в черную воду
и остаются на дне…

У девочек все спокойно, все обыденно, все нелепо: их не пускают в лес, оставляют дома, их не пугает мутная сырость склепов – маленьких девочек хоронят в фотоальбомах, заклинают на красоту и сказочную удачу, дарят прозрачные крылья взамен драгоценных коконов, и вроде бы все хорошо, только мама плачет над картонной коробкой с соломенным детским локоном, молочным зубом и красным прозрачным камешком, стеклянными бусами и записками от врача… Она догадалась: загорелый лохматый ангел, что подводит глаза и спускает бретельку с плеча – это кто-то другой.
Когда ты проснешься, она будет стоять над тобой.
Не бойся.

Мальчикам проще – им положены меч и знамя, некуда деться: не завоюешь – получишь в дар; а ты улыбаешься…
сердце
пропускает удар
из удара уже не родится цунами
не накроет волной этот чертов город
насмерть проросший страшными снами
запертый между двух одинаковых гор…
(с) Екатерина Перченкова

_________________
мой труп прошу отдать науке
когда закончится стезя
пусть знают все как жыть на свете
нельзя
© SergRomich

Анель, спасибо тебе за стихи, просто праздник какой-то мне устроила сегодня:) Хоть и не от хорошей жизни((

у меня, как обычно, развивается комплекс неполноценности, точнее возвращается назад из давнего.
чувствую себя как гусеница среди дюймовочек среди этих великолепных дам.
хотя тоже иногда хорошо пишу. раз примерно в год.

равноденствие. про соседей
А дома тепло; и можно за медленным разговором заваривать чай с брусникой, и можно сидеть до света… Но утром приходит осень с повадками прокурора и вслух говорит: я знаю, чем вы занимались летом. Сушили грибы в проеме рассохшейся дачной рамы, ходили смотреть на звезды за город – там лучше видно. Ни тайны, ни черной бездны, ни самой нелепой драмы… Живете, как будто вовсе не люди. Ей-богу, стыдно. Придешь – а они кривятся, бегут конопатить щели, едят варенье из яблок, вздыхая, что пахнет летом… Как будто нет больше смысла, как будто нет выше цели, чем отвоевать неделю у заморозков и ветра.
Листает наши тетради – попробуй ей не позволить; и хмурится удивленно, и спрашивает с укором: откуда вы это взяли? Стащили откуда, что ли? И я говорю – конечно.
Смотри, из какого сора…

…Мне хочется оправдаться, и я говорю – послушай: в квартире номер шестнадцать седая живет старушка. Она покупает сливы, и чистит кафель до блеска, и моет полы на кухне за бежевой занавеской. Ее живые подруги – герань, канарейка, лайка; ее записная книжка – подобие списка Ллойда, и крепче любого камня хранит остывшее горе нежалобный мартиролог в истершемся коленкоре. Она стоит у окошка – там золото на зеленом; она ни о ком не плачет, но помнит всех поименно, и память ее бездонна, но даже у дна нет скорби; она уже видит тени и просит у них: я скоро; я близко, я будто спряталась – как в детстве, как понарошку… Такое солнце на улице, что мне бы еще немножко…

А это окошко рядом, с желтеющими цветами; соседка – такая тихая; не помню, быть может – Таня. В субботу ей было тридцать, и время текло под кожей, и ночь как будто ударила по крыше чугунной гирей. А в сентябре одиночество темнее и безнадежней, и тянет сквозь рамы холодом, и страшно в пустой квартире…
…Ревела в ванной, теряя дыхание с каждым всхлипом, и слышала: осень шепчет о смерти на всех частотах, и думала: умираю, но выжила и охрипла, и веки от слез опухли, и руки дрожат. Всего-то.
А ближе к полуночи он звонит; два дня – вот и вся разлука. Она вытирает слезы и вновь расправляет плечи… Соседка за стенкой слышит, как Таня смеется в трубку – и словно теплее стало, и будто бы дышится легче.

В четырнадцатой квартире скучает малышка Оля, ей шесть через две недели и очень хочется в школу, но рано - оставили дома с котенком и черепашкой. Она совсем как большая – сидит и листает книжку, и водит пальцем по строчкам, разглядывая картинки… Такое солнце – а мама уехала на поминки. Ее уже брали однажды на кладбище прошлым летом. Там странно: сначала плачут, а после дают конфеты. Там белый шиповник, лилии и розовая рябина… И Оля почти не думает о спящих в холодной глине – как будто они не рядом с живыми, не тянут руки сквозь тихое небо осени, когда темно и прохладно…
Потом у нее день рождения, и мама ей дарит куклу, а старенькая соседка – огромную шоколадку.

А листья ложатся в лужи, и дождь отмывает крыши от летней засохшей пыли, и нужно заклеить окна… И если под вечер тихо, то очень легко расслышать, как холод ползет по улицам и прячется в водостоках.
И можно забыть о лете,
повернуться лицом к востоку,
и чувствовать, что от солнца –
все дальше…
(с) Екатерина Перченкова

_________________
мой труп прошу отдать науке
когда закончится стезя
пусть знают все как жыть на свете
нельзя
© SergRomich

Анеличкин, я тут застрял у тебя ...а у меня хомайк невыгулян.

Привеееет

_________________


Если у вас нет проблем-значит вы уже умерли!

приветы)
гуляй хомяка, я пошла править инструкции. нет более правильного занятия, чтоб развеять ненужные порывы.

_________________
мой труп прошу отдать науке
когда закончится стезя
пусть знают все как жыть на свете
нельзя
© SergRomich

Привет! Вот уж никогда не ведал, что инструкции ПРАВЯТ...мне всегда казалось, что просто пишут что с бодуна на ум придёт, глядя в потолок....ну время от времяни кое что добавляют....потому как 50 % инструкций читаешь со смехом, остальные--со слезами....
Ох, пойду погляжу, как бы Тойнен хомяк чего не повытаптывал....

_________________
по-разному...как люди...

вот мне и поручили миссию - чтоб читалось с удовольствием...
небанальное занятие.
просто удивительно, сколько багов можно найти в одном-единственном листке...

_________________
мой труп прошу отдать науке
когда закончится стезя
пусть знают все как жыть на свете
нельзя
© SergRomich

это чтоб не расслабляться:

деткин дом

Так доживаешь до пятой по счету осени – мятая майка, крошки печенья в кармане, и вдруг понимаешь - никто никогда не спросит: «Чьи у тебя глаза, неужели – мамины?». Ходишь ничейный. По-нашему это шок. Смотришь в окошко, щиплешь на скатерти бахрому. Нянечка в сером платье убеждает: учи стишок, вымой шею и уши, вдруг приглянешься кому.

Нет, я не плачу, все вообще хорошо, что-то попало в глаз, в переносице жарко и колко, не отвлекаюсь, сижу и учу стишок о маме с папой и новогодней елке. Потом у окна наблюдаю, едва дыша: мальчик гуляет с мамой и булочку птицам крошит, она ему поправляет колючий шарф и говорит, наверное, «мой хороший»…

Все может быть - вот тебе и благая весть, вот тебе слово, которое громче выстрела… Я повторяю нелепое «даждь нам днесь» нехотя, не задумываясь о смысле, заучиваю наизусть со второй попытки, а мысли ползут как сквозь ржавое решето: надежда стоит хорошей камеры пыток, верно и дешево – в общем, самое то… «У других все как надо, а ты получился чудом, и живешь как попало, и бродишь себе в потемках, говорю тебе – чудом, а если не так – откуда у тебя под ребром рыболовный крючок, детеныш?»

После прогулки всем надо убрать ботинки, переобуться в тапочки, а потом получить три фломастера и сочинить картинку к благотворительной выставке «Дети рисуют дом».
Вот ведь дурная затея, кому там давить на жалость, выводя на бумаге знакомый до слез в глазах
свой детский дом,
имеющий форму шара,
голубой и зеленый,
с белыми шапками на полюсах…
(c)Екатерина Перченкова

_________________
мой труп прошу отдать науке
когда закончится стезя
пусть знают все как жыть на свете
нельзя
© SergRomich

Офигенная поэтесса.

Анелик, ты в Москве живешь? Мы тут встречу замутить решили!

когда и где?

_________________
мой труп прошу отдать науке
когда закончится стезя
пусть знают все как жыть на свете
нельзя
© SergRomich

па сцылке у меня в подписи сходи!
9.10.2010 ориентировочно 15.00 Фрунзенская